Октябрь [СИ] - Алексей Гасников

Доктор удовлетворенно кивнул.

— Что ж, это отлично.

Новости действительно были хорошими. Прошедшая неделя стала для него по-настоящему серьезным испытанием, ибо еще никогда прежде Джонатан Нэйк не был так близок к краю пропасти, как в эти несколько дней, однако даже сейчас он не испытывал облегчения в полной мере.

Все неприятности начались со смерти этой вертихвостки Изы Данк. И пока в полиции ломали головы над истинной причиной ее смерти, Нэйк точно знал, что виной всему стала простая безалаберность эстрадной дивы. (В ходе расследования, при обыске личных вещей, была обнаружена жестяная коробочка, содержащая двадцать восемь таблеток неизвестного препарата). Впрочем, если бы дело ограничилось лишь одной смертью, это было бы еще пол беды. Однако эта маленькая песчинка грозила стать началом жуткой лавины.

Уже на следующий день после происшествия в клинику пожаловала рекомендательница мадам Данк, графиня Орлетта Вало. Она была крайне взволнована, и требовала у Нэйка объяснить случившееся, явно испытывая страх, что нечто подобное может произойти и с ней. Доктор поспешил успокоить ее, заверив, что все это чистой воды случайность, однако похоже графиня была не на шутку напугана, и желала гарантий. Нэйк как можно мягче постарался объяснить, что не может ничего гарантировать, потому как с самого начала предупреждал каждого своего клиента, что тот проходит процедуру на свой страх и риск. Такой ответ явно не удовлетворил графиню, и она покинула клинику в расстроенных чувствах, что заставило доктора опасаться, что, подверженная моменту, графиня может совершить какую-нибудь глупость.

Но и это не стало финалом неприятностей.

Несколько влиятельных клиентов, желавших пройти процедуру, в последний момент передумали и отозвали свои чеки. А вокруг имени Джонатана Нэйка начинала подниматься все большая шумиха, которая была ему вовсе ни к чему.

Так что именно эти причины вынудили его в итоге вмешаться в ход событий.

Выйти на комиссара Хога Нэйку помогли некоторые из старых знакомых, и хотя в любом другом случае он ни за что не стал бы связываться с полицией, в данной ситуации можно было констатировать, что выбор был сделан правильно.

Уже в прихожей, прощаясь, доктор протянул Хогу довольно-таки пухлый конверт, который тут же исчез под серой шерстью комиссарского пальто.

— Думаю, этой суммы хватит, чтобы отблагодарить вас за те хлопоты, которые вы приняли на себя в этом деле, — произнес Нэйк, пожимая короткую, крепкую руку.

— Вполне, — улыбнулся комиссар. — Был рад знакомству, доктор.

И, в знак прощания приподняв шляпу, вышел в услужливо распахнутую слугой дверь.

Часы пробили половину десятого, когда Джонатан Нэйк поднялся на второй этаж, чтобы совершить дежурный обход оборудования. В зале железных саркофагов было тихо. Слабо светились круглые окошки, за которыми плавали бледные человеческие лица. Из дюжины камер, что жались к стенам на равном расстоянии друг от друга, занята была лишь половина, и, говоря прямо, это не могло не печалить.

Обойдя все шесть и сняв показания со встроенных счетчиков давления и температуры, Нэйк остался доволен осмотром. Двое из шестерых его клиентов должны были завершить курс уже в течение этой недели, четверо же остальных — последующего месяца.

Саркофаги, или, как называл их сам Нэйк, "камеры молодости", были изобретением, способным принести ему всемирную известность. Однако он предпочитал оставаться в тени, и уже оттуда вести дела. Почему? Причины такой нелюбви к вниманию скрывались в его смутном прошлом, и были обусловлены тем, что сам Джонатан Нэйк во многом был личностью загадочной.

Прошлое… У каждого человека оно хранит немало секретов и тайн, ошибок и достижений, которые порой при всей их величине или наоборот ничтожности остаются лишь достоянием их владельца. Его же прошлое состояло, кажется, сплошь из потерь. Карьера, любимая женщина и даже имя… Он многое принес ему в жертву, однако кое-что из этого вскоре рассчитывал вернуть. Если бы только не эта смерть…

Впрочем, Джонатан Нэйк надеялся, что теперь все обойдется.

Закончив обход, он спустился обратно на первый этаж. Но отправился не в спальню или кабинет, а в восточное крыло дома, где остановился перед дверью, ведущей в подвал.

Отворив ее, он шагнул внутрь. Поворот медной ручки заставил газ в светильнике загореться ярче, и помещение осветилось желтым подрагивающим светом. В его сиянии Нэйк заметил, как к противоположной стене метнулось сразу несколько маленьких теней и тут же исчезло в норах.

Крысы!

Последнее время они совсем обнаглели. Мохнатые твари, совершенно ничего не боясь, свободно разгуливали по всему дому; гостиная, кабинет, кухня… Доктор видел одну даже в уборной! С этим определенно что-то надо было делать. Для начала хотя бы распорядится, чтобы против вредителей купили какой-нибудь отравы. Ну уж если не поможет и это, то принимать более серьезные меры.

Сойдя по лестнице вниз, Нэйк подошел к одинокому металлическому саркофагу, стоящему у боковой стены. Рядом, соединенный с ним медной кишкой, гудел железный короб.

Показания приборов на крышке короба находились в пределах нормы.

Оборудование походило на то, что располагалось двумя этажами выше, в зале Омоложения, однако предназначалось немного для иных целей.

По заведенному обычаю доктор на несколько минут замер перед круглым окошком, из которого на него смотрело подобие человеческого лица. Кажется, лицо принадлежало женщине. Но пока что черты его были крайне смутны, точно у незавершенной скульптуры, над которой еще предстояло поработать умелым рукам мастера.

Безмолвно пошевелив губами, Нэйк словно бы что-то произнес (имя?), и коснулся стекла кончиками пальцев. Лицо с другой стороны осталось недвижимо.

Еще чуть-чуть, подумал он, еще немного, и реванш над прошлым будет свершен. А пока оставалось лишь терпеливо ждать, считать дни и недели, отделявшие его от заветного результата. И торопить время, которое в ожидании казалось вечностью.

Терпеть и ждать.

Было уже начало одиннадцатого, когда, отпустив приходящую прислугу и лично проверив все звуковые ловушки, Нэйк отправился спать. Улегшись, он долго ворочался, прежде чем сон наконец завладел его сознанием, вытеснив все насущные мысли и заботы. Но не прошло и получаса, когда какой-то настойчивый звук заставил его вновь пробудиться. Нэйку понадобилось несколько мгновений, чтобы сообразить, что это звенит внутренняя сигнализация.

Должно быть, вновь проклятые крысы, с раздражением подумал он. (Бродя по дому, они порой задевали струны, натянутые поперек входных дверей, тем самым вызывая ложную тревогу.) Однако все же поднялся, чтобы проверить, какая именно из ловушек сработала. Результат заставил его серьезно насторожиться: звенел колокольчик, отмечающий кабинет.